Холод. Перрон. Московская область. Я стоял на потрескавшемся, зацелованном лужами осени асфальте. Рядом со мной находились озабоченные бытием, замерзающие и курящие люди. Они переминались с ноги на ногу в ожидании электрички.
Трудно думать, когда холодно, и я почти не думал. Просто стоял, мерз и смотрел в серо-бетонную даль убожества, периодически озираясь на людей, что обступили (так иной раз казалось) меня со всех сторон. Наконец вдалеке забрезжил огонек электрички. И вот она остановилась. Зеленая, грязная… ее двери распахнулись ненадолго. И мы всей толпой устремились внутрь, толкаясь, раздражаясь, наступая друг другу на пятки. О, как же мы все любим друг друга!
Я уселся на деревянное сиденье у видавшего тысячи глаз окна. Осень злобно скалилась мне по ту сторону стекла, как бы говоря: я тебя всё равно достану, малыш! Я оскалился ей в ответ. Электричка тронулась. Вокруг — привычные полунищие русские люди. Мы все едем в Москву. Работать, воровать, любить, а кто-то наверняка умирать. Вставил наушники. Настроился на классическую волну по радио, теперь Вивальди пилил мои нервы. Интересно, где у Вивальди была осень, когда он создавал ее?